|
Из книги "Язык и ребенок. Лингвистика детской речи"
Почти любое явление мы можем обозначить с помощью нескольких слов. Эти слова могут различаться степенью обобщенности (различие в степенях обобщенности можно измерять по тому, какое количество реальных предметов, в состоянии "вместить" то или иное слово). Например, слово "растение" обладает большей обобщающей силой, чем "дерево".
На иерархической лестнице "растение" стоит на ступень выше, чем слово "дерево", так как вмещает в себя и "дерево", и "кустарник", и "траву". Но слово "дерево" значительно превосходит в этом отношении слова "клен" и "береза". Крайней точкой конкретизации являются имена собственные как обозначения единичных, уникальных предметов.
Если бы в русском языке, как в некоторых языках австралийских или африканских племен, было принято давать имена отдельным предметам (не только одушевленным, но и любым неодушевленным), т.е. каждое дерево, растущее в саду или лесу, имело бы свое имя, подобно рекам или озерам, то этим словом и заканчивался бы указанный выше ряд. Например, береза, растущая под самым моим окном, называлась бы одним именем, а та, что поодаль - совершено другим. Излишне говорить о том, что тогда никакой человек не мог бы освоить языка, да и сам язык прекратил бы свое существование в качестве средства коммуникации.
Словом закрепляются определенные мыслительные процессыб, связанные с обобщением явлений, причем степень обобщенности может быть чрезвычайно различной. Иерархически организованная система лексических единиц отражает существующую в природе типологию реалий.
Мы вводим ребенка в мир слов, не всегда осознавая, что предъявляемое слово - лишь один из возможных знаков. Ребенку предстоит самому сориентироваться в этой иерархии и понять, насколько широк круг денотатов (реальных предметов), на который он может распространить это слово.
Иногда полагают, что в качестве первых, базовых для
ребенка, т.е. усваиваемых им в первую очередь, выступают
непременно слова более низкой степени обобщенности, а
затем он (часто - с помощью сознательной помощи
взрослых) переходит к словам более высокой степени
обобщенности. Например, он уже знает слова "яблоко",
"слива", "банан", а ему сообщают, что все это вместе
именуется "фрукты".
Однако так бывает отнюдь не всегда. Слово "яблоко" действительно усваивается раньше, чем слово "фрукты", слово "морковка"
- раньше, чем слово "овощ", а слово "зайчик" раньше, чем слово "животное". В то же самое время, слово" птичка" ребенок узнает и начинает активно использовать раньше , чем "синичка" и " воробей", "дерево" - раньше, чем "сосна" и " дуб".
Степень обобщенности, необходимость детализации, определяется, прежде всего, факторами прагматическими, а именно тем, какая степень точности необходима для той предметно-практической деятельности, в которую ребенок вовлечен. Несомненно, что для него гораздо существеннее разграничивать яблоки, бананы и сливы, чем сосны, дубы и ясени (можно без труда найти и взрослых, которые не отличают ясеня от вяза).
Разумеется, здесь достаточно сильны индивидуальные различия между детьми. Так, например, Антон Г. очень рано по сравнению со своими сверстниками усвоил слово "обувь" (в двухлетнем возрасте называл ее "о") - раньше, чем познакомился с конкретными разновидностями обуви, потому что его строгая мама приучила его, входя в квартиру, менять обувь, и это стало привычным, каждодневно повторяющимся ритуалом, сопровождаемым словами матери: "Обувь, давай снимем обувь". "Принеси-ка мне мою обувь". Варьирование типов денотатов (то ботинки, то туфли, то тапки) создавало необходимые предпосылки для нужного обобщения.
Каковы же наиболее распространенные ошибки ребенка, совершаемые им в процессе усвоения лексических единиц (говоря о лексических единицах, мы имеем в виду в первую очередь слова, но многое из того, о чем идет речь, распространяется и на фразеологизмы)?
Одна из самых характерных ошибок - расширение сферы использования слова. Так, например, одна из самых характерных ошибок детей - употребление глагола "посолить" не в узуальном значении "вносить соль в какое-нибудь кушанье, посыпать солью", а в значении "посыпать каким-либо сыпучим веществом". Часто приходится слышать просьбы: "Посоли сахаром", "Посоли песочком". Даже просьба "посоли солью" фактически свидетельствует о расширении сферы референции глагола "посолить".
Аналогичные примеры расширения сферы референции слова -
"Насори мне луку" , "Разгрызи мне зернышки молотком", - просит четырехлетняя девочка- ею не учтено значение слова "грызть" - разделять с помощью зубов, и только зубов.
"Мы эту выкройку приклеили булавками" - ребенком не учтен компонент "клей ", "приклеить " по смыслу оказалось эквивалентным "присоединить ". Трехлетняя девочка задала вопрос:
"Как медведь мяучит?" Вряд ли можно предположить, что она думает, что кошка и медведь издают одинаковые звуки. Просто "мяукать" использовано в расширенном значении" издавать звуки (любые), характерные для животного", "мяу" оказалось неучтенным.
Много забавных недоразумений связано с использованием сложных слов - иногда ребенок как бы удовлетворяется "расшифровкой" одного из корней, не учитывая другого. Отсюда - рассуждения о " кривоногих" руках, "толстопузой " голове и т.п.
Ребенок не учитывает ограничений, налагаемых на сочетаемость одних слов с другими. На основании анализа речи взрослых он может сделать заключение о возможностях того или иного употребления, но границы этих возможностей ему предстоит определить самостоятельно, поскольку никто не демонстрирует ему "неправильных" случаев употребления, сопровождаемых оценкой - "так говорить нельзя". (Это явление в западных работах именуется "проблемой отсутствия свидетельств об отрицательном употреблении"). Например, ребёнок неоднократно слышал слово "шофер" в ситуациях, где речь идет об автомобилях разного рода, но если ему не встречалось это слово в разговорах о поездах, трамваях и троллейбусах , то он вполне может это отнести на счет ограниченности своего речевого опыта.
ЧУВСТВО НОРМЫ (ИЛИ - ЧТО-ТО ЖЕ САМОЕ - ЯЗЫКОВОЕ ЧУТЬЕ) СКЛАДЫВАЕТСЯ ОТНЮДЬ НЕ СРАЗУ, ДЛЯ ЭТОГО НЕОБХОДИМО ДОСТАТОЧНОЕ КОЛИЧЕСТВО РЕЧЕВОГО МАТЕРИАЛА В СОЕДИНЕНИИ СО СПОСОБНОСТЬЮ И СКЛОННОСТЬЮ К ЕГО НЕОСОЗНАННОМУ АНАЛИЗУ.
Вернемся, однако, к слову "шофер". Дети часто используют его не в нормативном значении "водитель автомобиля", а в значении просто "водитель" (любого транспортного средства), отсюда возможность его "расширенного " использования. Шофер оказывается у трамвая, троллейбуса, электрички и даже - у повозки с лошадью: "Смотри: шофер лошадь погоняет, а она не едет".
Во многих случаях когда не учитываются дифференциальные признаки, входящие в семантическую структуру слова, она становится равной семантической структуре слова - гиперонима, и данное слово как бы смещается на одну ступеньку вверх в иерархии слов. Так, многие дети называют любую монету - копейкой (вычеркивается компонент "достоинством в одну сотую рубля" ), любой металл - железом.
Нелли Н. в трехлетнем возрасте называла любую обувь сапогами, любое первое блюдо - супом. Последний факт чрезвычайно частотен: "Что у нас сегодня на суп? Куриный бульон?" .
"Смотри, какая роза на подсолнухе выросла," - говорит Тоня (3 года). Слово "роза" при этом употребляется в значении "цветок вообще, любой цветок", т.е. остается одна родовая тема. Чрезвычайно распространенная ошибка - все детеныши именуются одинаково, т.е .какое-нибудь одно занимает позицию гиперонима:
"У этого жука скоро будут птенцы!", "Под кроватью живут мышкины птенчики",
"Плывет уточка, и с ней - щенки".
Наименование одного из дней недели может употребляться в значении "любой день недели":
"Какой сегодня понедельник: суббота или воскресенье?". Заметим, кстати, что слово "воскресенье" часто используется детьми расширительно - в значении "выходной день":
"У тебя воскресенье в субботу будет?". "Расширительно" используется многими детьми и слово "шелуха". Оно может обозначать оболочку любого вида:
"Вот шелуха от куриного яйца" (вместо "скорлупа"),
"Свари сосиски в шелухе" (в полиэтиленовой оболочке),
"Мандарин съела, а шелуха в кармане" (вместо" кожура").
Выше были приведены примеры существительных. Однако такие процессы возможны у слов, относящихся к любой части речи. Глагол "включить" многими детьми используется в расширительном значении "сделать так, чтобы нечто начало функционировать" :
"включи зонтик" , "включи ручку",
"включи спичку".
Почти все дети путают в определенном возрасте "писать" и "рисовать" (вместе с их приставочными производными). Глаголы "чинить", "починить" употребляются в расширенном значении " вернуть исходное состояние, позволяющее нормально функционировать". При этом мы, взрослые, употребляя этот глагол, имеем в виду лишь неодушевленные предметы. Дети этого ограничения не знают, отсюда
"Почему доктор так долго чинит маму?" или
"Меня в больнице доктор починит". Наши "взрослые" слова многочисленные случаи ненормативного использования глагола: "лечить" и "вылечить" содержат дополнительный компонент, связанный с одушевленностью " объекта починки". Этот же глагол используется и в значении "поправлять", "исправлять":
"Я все время ошибаюсь, а мама мой английский язык чинит" (т.е. меня поправляет),
"Сейчас я эту букву починю" (т.е. исправлю ошибку в ней ).
Некоторые широко распространенные "общедетские "
лексико - семантические ошибки - расширительное использование слова "золото", когда речь идет о любом блестящем металле или фольге
("золото от шоколадки"), "железо" в значении любой грубый металл, "мел" - о любом камешке, куске кирпича, которым можно писать. Слова, обозначающие совокупность предметов, в нашем взрослом языке всегда ограничены в своей сочетаемости: о птицах мы говорим "стая", о коровах - "стадо", о цветах - " букет", о людях - "толпа" и т.п. Однако эти ограничения усваиваются ребенком отнюдь не сразу. Поэтому в речи их можно услышать о
"стадах бабочек", "толпе бананов",
"стае мыльных пузырей" и т.п.
Наряду с расширением сферы референции слова встречается и сужение. Возможно, случаев такого рода не меньше, но они с трудом поддаются регистрации, т.к. относятся к сфере перцептивной, а не продуктивной речи.
"Это не для ЛЮДЕЙ, а для ДЕТЕЙ!" - объявляет пятилетний мальчик, не одобряя папиного намерения покататься на детских каруселях. Семантическая структура слова "человек/люди" приобрела новый окказиональный компонент значения, связанный с ограничением в возрасте, который можно было бы оценить как "взрослость". На самом деле данное слово такого ограничения не предполагает.
"Я просила у тебя ЯИЧНИЦУ, а ты ГЛАЗУНЬЮ сделала!", - упрекает дочь свою мать, из чего становится ясно, что значение слова" яичница" в языковом сознании ребенка сужено, яичница понимается как кушанье непременно из разболтанных яиц.
"К нам такая красивая тетя приходила: ВОЛОС нет, одни КУДРИ!" Слово " волосы" также стало беднее по значению - предполагается, что они должны быть непременно прямыми, не вьющимися.
|
